Конец звероящера. Страница 1

Ирина Юрьева

Конец звероящера

Возвратившись в Лонгрофт из поместья, Берольд не спешил ко Двору. Он знал, что там почти никого не осталось. Властитель с придворными выехал за город, чтобы немного развлечься, и Высокородные ринулись следом, надеясь привлечь его взгляд. Во дворце оказались лишь те, кто был должен следить за порядком, а также не мог оплатить набор новых нарядов для празднеств на лоне природы.

Однако, любителям общества не пришлось долго скучать в одиночестве. Дядя правителя, старый Корнат, почитал своим долгом поддерживать видимость светской изысканной жизни в такие периоды и собирал у себя во дворце всех желающих. Их было не слишком много, ходивших к Корнату. Придворные знали, что хитрый старик пополняет кошель золотыми наивных любителей «раутов высшего света», плативших за мраморный шарик, служивший разовым пропуском в малый дворец, сумасшедшие деньги. Владельцы больших состояний, лишенные доступа в высшие сферы, считали, что балы Корната дают им возможность войти в узкий круг приближенных к Властителю.

Берольд всегда презирал эти пестрые сборища. В юности он навещал старичка, выбирая среди разношерстной толпы свои жертвы, потом перестал. Но Корнат до сих пор посылал приглашения-шарики. Он не рассчитывал, что Звероящер Властителя вновь снизойдет до визита, однако, возможность его появления в малом дворце придавала балам у Корната особенный привкус. Возможность столкнуться с чудовищем Лонгрофта (одно из прозвищ Берольда) влекла и пугала.

Хотя Звероящер уже лет семнадцать назад, после встречи с Орбеккой, нелепо погибшей в расщелине Скал, позабыл о своих прежних «играх», Корнат постоянно подчеркивал: именно в малом дворце Ящер ищет несчастных девиц.

– Поначалу он, выбрав одну, приглашает ее танцевать… И бедняжке уже не спастись! Звероящер ее украдет и утащит к себе… Если девочка выживет

после его развлечений, то он ее щедро одарит… Однако, взамен заберет ее душу, а после и жизнь!

– А еще я их ем, – объявил Берольд, когда впервые услышал о собственных «подвигах» в малом дворце. – Ем на завтрак, обед и ужин. В сыром виде. Понял, Корнат? Не забудь передать остальным.

В этот день, обнаружив на столике мраморный шарик, Берольд вдруг подумал, что нужно зайти к старику. Он знал, что госпожа Авилор не считала зазорным бывать там. Старушка исчезла из Лонгрофта без объяснений, забыв написать самым близким друзьям даже пару строк, и это вряд ли прошло незамеченным. Берольд пока не хотел говорить, что похитил милейшую бабушку и что Властитель одобрил безумную выходку Ящера.

Берольд надеялся, что Авилор, наконец, согласившись помочь его дочери, Мирте, не станет слать письма в Лонгрофт, но хотел знать, как люди восприняли странный отъезд «звезды прошлых времен».

– И пора бы Корнату слегка придержать язык. Если спустя пять-шесть лет Мирта станет такой, как другие, и сможет приехать в столицу, то ей ни к чему слушать все, что сейчас говорят обо мне, – усмехнулся Берольд, одеваясь в парадный камзол.

Зал был полон. Три столика в ближнем углу, за которыми шла игра в «капли», блестящие блямбочки-фишки из серебра и сусального золота, больше уже не вмещали искателей легкой Удачи. Оркестр играл что-то слишком тягучее. Несколько пар самых рьяных любителей танцев уже заскользили по залу, но большинство из собравшихся предпочитало достаточно чинно беседовать у стола с винами и разноцветными фруктами.

Берольд пока не спешил заявить о своем появлении, но понимал, что недолго пробудет в тени. Кое-кто из придворных заметил его и узнал. Берольд знал, что последует дальше: слух легкой волной разойдется по залу, и люди начнут затихать, а потом осторожно, почти незаметно, разглядывать жуткого гостя, дивясь, что у Ящера нет ни когтей, ни хвоста, ни сверкающих острых клыков. Что он точно такой, как другие, хотя… Дальше каждый даст волю фантазии, чтобы найти в его облике знак, указующий, что перед ними чудовище, а не простой человек с непривычно широкими скулами, узким ртом и равнодушно-презрительным взглядом округлых выпуклых глаз.

Несмотря на такое лицо, Берольд слышал не раз, что уродом его не считают. Пугает не то, как он выглядит, а нечто, скрытое от человеческих глаз, но вполне ощутимое. Он, Звероящер из гокстедских Скал, очень долго считал, что причина их страха – в магической Силе, которой он был наделен от рождения. Но Собор клиров, куда он пришел добровольно, надеясь стать там человеком, лишил его Мощи, а ужас, внушаемый им, сохранился.

Достаточно бегло взглянув на собравшихся, Берольд почувствовал скуку. С десяток знакомых лиц, давно покинувших Двор, и извечная свита бездельников. Делая вид, что допущены к тайнам Властителя, эти болваны способны раздуть из любой ерунды грандиозную сплетню, которую будут неплохо использовать те, кто чуть-чуть поумнее.

– Затем их и держат! – с издевкой подумал Берольд.

Что до остальных, кто купил себе шарики, дабы попасть в «высший свет», то он просто не брал их в расчет.

Корнат, едва увидев Берольда, опешил. Приветствовав дядю Властителя легким кивком и манерным поклоном (Берольд соблюдал этикет, хотя «наглость чудовища» стала одной из лонгрофтских легенд), он пробрался к нему сквозь толпу.

Разговор получился коротким. Не то Корнат знал от Властителя, что с госпожой Авилор все в порядке, не то понимал, что Берольд как-то связан с внезапным отъездом старушки, но только он сразу сказал:

– Госпожа Авилор нас оставила, дабы поехать к друзьям, в их поместье за городом. И мы не знаем, как скоро увидим ее. Я надеюсь, она нам напишет.

– Возможно, – ответил Берольд, почти сразу решив, что он скажет старушке о просьбе ее друга, но будет лично просматривать все ее письма. Покой Мирты – прежде всего, разговоры ему не нужны!

Убедившись, что все обошлось без нелепого шума, Берольд собирался уйти, но Корнат не хотел отпускать необычного гостя. Поняв, что старик не отстанет, Берольд, сказав, что через час должен быть в другом месте, прошел к столам с «каплями».

– Проще заняться игрой, чем без толку стоять, развлекая толпу, – решил он. – Две-три партии – и можно будет уйти, не рискуя нарушить приличия. (За годы жизни в столице Берольд усвоил одно: унижай кого хочешь, но только не тех, кто относится к роду Властителя. Эту оплошность тебе не простят.) Равнодушно раздвинув толпу, Берольд прошел к столам.

– Золото, – тихо сказал он, едва игроки, завершив расклад, сбросили фишки, но это услышали все.

Тихий сдавленный вздох проскользнул по толпе: «Звероящер играет!» Берольд опустился на стул, не заметив, кто именно так торопливо вскочил, чтобы дать ему место. Взяв горсть золотых фишек, он не спеша разложил их по узким овалам лазурного цвета, потом перевел взгляд на алое поле партнера. Оно было пусто, никто не решался занять место рядом с Берольдом. Придворные знали, что Ящер играет по-крупному. Им было страшно ему проиграть, но еще страшней выиграть. Кто знает, как он на это посмотрит? А что до случайных гостей, то они трепетали при мысли о том, что придется сесть рядом с чудовищем Лонгрофта.

– Кто? – так же тихо спросил Берольд.

– Я. Я хочу сыграть.

Голос был женским.

Берольд удивленно взглянул на соседку, занявшую место у столика. Насторожила не столько решительность женщины, сколько напевный акцент, характерный для Гокстеда. Смуглая кожа, пронзительный, чуть настороженный взгляд карих глаз, смоль блестящих волос незнакомки опять подтвердили, что он не ошибся. Берольд полагал, что забыл те места, где родился и рос, забыл Черные Скалы, забыл ядовитую сладкую горечь, которую он дважды смог испытать в землях Гокстеда.

– Что она делает здесь? – раздраженно подумал Берольд, ощутив, как внутри, там, где некогда был центр магической Силы, рождается холод.

Берольд хорошо знал, что значит подобное чувство. Прошли времена, когда гнев Звероящера мог разнести все вокруг, но холодная ярость, которую он иногда ощущал, вызывала не меньший страх, чем приступ бешенства. Едва взглянув, он почувствовал, что не желает терпеть эту женщину рядом с собой. Что-то в ней вдруг напомнило Альдис, мать Мирты, которую он… Ненавидел? Любил? Берольд это не знал до сих пор.